Incognito 4 Сон Старика «Лето 38»

Длинная вечность

Мы можем сделать сакральным что угодно, и что угодно можем наделить силой. Например, разрисованный клок бумаги можем сделать деньгами. Творец не называл имен, он доверил довершить свой творческий акт первочеловеку. Именно он давал имена всему сущему и таким образом оживлял вещи. Этот дар не отнимался у нас. Мы и сегодня поднимаем на сакральный уровень и наделяем силой любые выбранные объекты посредством слова. Для старика в преддверии смерти его детство представляется райским блаженством. И если он не смирился с надвигающейся смертью, ему придется сделать икону из своего прошлого, чтобы хотя бы такая вера поддерживала его силы.

Старик рефлексирует на тему того времени, когда он не рефлексировал. Это и составляло его счастье. Наша детская тотальность выветривается из нас с накоплением памяти. Мы разделяемся сами в себе на хочу и надо.

Дети воспринимают игру всерьез, взрослые напротив говорят, что жизнь – игра. Мы парадоксально говорим противоположное тому, что этими словами стараемся вернуть – тотальный детский азарт. Старость содержит в себе шанс такого возвращения. С одной стороны, терять уже нечего, с другой – перед вечностью отступают заботы о насущном, угасают страсти и мы вновь остаемся наедине с вечностью. Разница в том, что детям жизнь мнится бескрайней, и они всецело заняты мгновенной вечностью настоящего, а старики досчитывают дни, и их занимает «длинная» вечность. Старость и младенчество смыкаются. Младенцы ведь тоже могут лишь верить в жизнь после родов и существование мамы, а проверить это могут лишь опытно.